Обыкновенную историю

Спектакль Обыкновенная история

Находясь в постоянном поиске новых форм, актуального литературного материала, театр «Сфера» не забывает и о традициях классического русского театра. Новая постановка н. а. России Александра Коршунова выделяется глубиной раскрытия подлинного авторского слова, тонкими выверенными актерскими работами, психологизмом, лаконичностью сценографии и музыкального оформления. Все это превращает обыкновенную историю в удивительно трогательный и искренний спектакль. Романтичный юноша Александр Адуев приезжает из провинции в Петербург к своему успешному и богатому дяде и сталкивается с реалиями жизни расчетливых и прагматичных горожан. «Обыкновенная история» — спектакль о поиске счастья, выборе жизненного пути, любви и утраченных иллюзиях.

Участники

Специальные предложения

Лучшие отзывы о спектакле «Обыкновенная история»

Спектакль «Обыкновенная история» в театре Сфера. Оценка 8 из 10. Как и ожидалось, отлично! Сфера — такой приятный и по-хорошему старомодный театр, где можно быть уверенным, что не наткнешься на современные трактовки, пошлость, постмодернизм, «новые» прочтения и выпячивания режиссерского собственного «я» в ущерб материалу. Здесь все просто и, как правило, качественно. Вот и в данном случае не было сомнений, что будет отличный спектакль. 3 часа 40 минут махрового удовольствия, не лишним будет только напиться заранее кофе.
Петербург 19-го века. Молодой дворянин-провинциал, к тому же ещё и поэт, приезжает покорять столицу, которая его в общем-то не ждет, и останавливается для начала у своего родного дяди, прожженого дельца, владеющего заводом. Романтика и иллюзии одного сталкиваются с холодным расчетливым прагматизмом другого.
«Обыкновенная история» — это первый роман Ивана Гончарова, того, чьего «Обломова» так нехотя проходят ученики в школе и у которого всего три романа. «Обыкновенная история» как книга, кстати, также весьма хороша, даже по сегодняшним меркам. Ну а в данной постановке это произведение не испортили, а лишь ужали до удобоваримого формата, в основном, за счет сокращения линии неудачной любви главного героя.
В какой-то момент, ловишь себя на мысли, что жизнь 19-го века во многом практически не отличается от реалий нынешних, с небольшими лишь поправками на смещение акцентов. Сейчас именно дядя-делец выглядит полноценно и современно, тогда как романтик-поэт кажется просто слюнтяем. Ибо время поэтических натур прошло. Мощнейшая роль Ячевского (дядя) и отличная у Береснева (племяник). Спетакль однозначно рекомендую.

Очень понравилось! И не верьте тем, кто говорит, что русскую классику смотреть скучно! В этом спектакле нет новомодных театральных наворотов, режиссёрских «правок» текста, современных костюмов и музыки, он, наоборот, очень классический, от костюмов 19 века, до музыки и текст Гончарова соблюдён, вплоть до запятой! И смотрится спектакль на одном дыхании. Потому, как русская классика, у нас актуальна всегда. Даже спустя, практически два века, очень легко найти сейчас, здесь, у нас, в современной России, множество таких вот Адуевых, которых переомолола жизнь российских реалий, сделав, в начале, романтического, чистого душой, помыслами, верой в свои силы, талантливого юношу, в финале, законченным негодяем и циником, способного идти по головам и готового на всё, чтобы жениться по расчёту и сделать карьеру. Неправда ли, очень узнаваемый и ныне типаж. Нельзя не отметить и замечательные актёрские работы. Денис Береснев просто филигранно, тонко, мастерски сыграл Аександра Адуева. Как искренне жаль его героя, когда он пытается объясниться с обманувшей его глуповатой Наденькой(кстати, великолепная, очень точная, выверенная до жеста, работа Валерии Гладилиной. ),как его герой беспомощен и жалок в сцене с вдовой Тафаевой(Евгения Казарина)..И в конце спектакля его герой очень убедителен в зеркальном отражении своего дяди, Петра, прекрасно воплотившего его образ, Дмитрия Ячевского!! В общем, всем рекомендую, очень достойный, с великолепными актёрскими работами спектакль.

«ВРЕМЕНА НЕ ВЫБИРАЮТ…»
О том, как большие города разрушают нежные романтические души сказано и написано немало. Они манят, прельщают, завлекают своими возможностями – как в позапрошлом веке, так и сейчас. Петербург в XIX веке был концентрацией жизни, мысли, завидных невест и богатых женихов…
Главный режиссер театра Александр Коршунов, в прошлом сезоне поставивший на сцене «Сферы» чеховский «Вишневый сад», в этот раз обратился к инсценировке Виктора Розова по роману Ивана Гончарова «Обыкновенная история». Почти четырехчасовой спектакль рассказывает о жизни, любви и переживаниях экзальтированного провинциального юноши Александра Адуева, приехавшего покорять Петербург. Кто кого – вот главный вопрос. Что ж, вполне обыкновенная история…
Действие спектакля разворачивается прямо перед зрителем – на крошечном поворотном подиуме. В первой сцене из прощания слуг – неуклюжего, добродушного Евсея (Дмитрий Новиков) и миловидной служанки Аграфены (Виктория Захарова) – мы узнаем, что уезжает молодой барин, да не куда-нибудь, а в столицу… Потом появляется и герой – восторженный Саша Адуев (в исполнении Дениса Береснева), провожаемый безгранично любящей его матерью Анной Павловной (трогательная Ирина Мреженова). Юноша горит идеей, мечтает покорить столицу, ему тесно в оковах провинции, где жизнь течет размеренно и медленно, где все происходит по запланированному сценарию «женился-родил детей-воспитал-умер». Здесь все знакомо, пройдено – и потому тоскливо.
Мать Адуева в исполнении Ирины Мреженовой – женщина глубоко страдающая, переживающая отъезд милого Сашеньки, равноценный собственной смерти. Жизнь ее теряет смысл, она пытается урезонить, уговорить беспокойного сына: «Останься! Что ты найдешь в Петербурге! Бог знает чего насмотришься и натерпишься. И холод, и голод, и нужду — все перенесешь. ». Но Александр не слушает ее, не слышит ее пророческих слов. Целует на прощание – да уезжает. От матери и тетушки Марии Карповны, от невесты Сонечки, от бескрайних опостылевших красот и природы – в Петербург, в Петербург, в Петербург…
Вращается сцена, стремительно увозя героя. Сменяются декорации – и вот уже на подиуме стол, кушетка и стулья – сдержанный интерьер петербургского дома дядюшки Петра Ивановича Адуева, к которому стремится восторженный Саша.
Дядюшка Петр Иванович в исполнении народного артиста, блистательного Дмитрия Ячевского – сдержанный, циничный делец, совершеннейший антипод Сашеньки Адуева. Он давным-давно живет в Петербурге, уже успел принять правила игры этого города и людей, успел растерять блеск в глазах (который был и у него, наверняка!). Он – типичный представитель прагматичного столичного общества. Происходит столкновение двух жизненных позиций – и на контрасте с дядюшкиной трезвостью Сашино романтическое мировоззрение терпит фиаско.
Начинается «перевоспитание чувств», Петр Иванович пытается перекроить юную душу на свой лад – выбрасывает «вещественные доказательства невещественных отношений» (подарок Сонечки на память возлюбленному), приказывает уничтожить стихи и не тратить драгоценное время на праздные мечты, учит племянника рассудочности и холодности.
Но дядя Адуев вовсе не деспот, не тиран, как может показаться при поверхностном рассмотрении – он умный, доброжелательный человек, прекрасно разбирающийся в искусстве, театре и литературе. Когда случайно он читает письмо Саши домой, своему другу Поспелову, то понимает, что племянник воспринимает его неправильно. Так, он надиктовывает Саше то, что нужно писать, какой он есть на самом деле…
«Дядя мой ни демон, ни ангел, а такой же человек, как и все. Он думает и чувствует по-земному, полагает, что если мы живем на земле, так и не надо улетать с нее на небо, где нас теперь пока не спрашивают, а заниматься человеческими делами, к которым мы призваны».
Дмитрий Ячевский очень убедителен в роли Петра Ивановича. Есть в нем и прагматизм, и циничность, но и душа, обаяние, теплота. Угадывается в нем вытесненная чувствительность, которая проявляется в финале спектакля, когда он готов пожертвовать собой и собственными принципами ради здоровья своей любимой жены Елизаветы Александровны (Валентина Абрамова). Саша Адуев – его зеркало, его прошлое, в которое он смотрится с улыбкой и превосходством зрелости над юностью.
Все быстрее и быстрее вращается поворотный круг, карусель и кутерьма жизни, – и вот уже Сонечка забыта как давний сон, одна «вечная любовь» сменяет другую, идеалы Саши развенчаны. Он переживает предательство ветреной красавицы Наденьки (Валерия Гладилина) и сам предает страстно любившую его Юлию Тафаеву.
Вдова Тафаева в исполнении Евгении Казариной заслуживает отдельных слов. Обычно беззащитно трогательная, обезоруживающе обаятельная Евгения в этой роли совершенно другая – страстная, пылкая, нежная и жестокая одновременно, она охвачена всепоглощающей любовью, одержимостью и решимостью. В молодом Адуеве она видела своего избавителя, мужчину, которому можно будет посвятить жизнь, окружить его заботой и любовью. Но преданный ранее мужчина и сам способен на предательство. Так, скучающий Адуев-Береснев пресыщается ее чувствами и покидает ее…
Тем временем его дядюшка познает радости семейной жизни, полагая, что женился не по любви, а по рассудку на женщине достойной, ему ровне – Елизавете Александровне. Актриса Валентина Абрамова в образе образцовой жены хороша – она истинная женщина, хранительница очага. Ее обволакивающий тембр голоса, грация, спокойная, сдержанная красота и обаяние выводят ее на уровень настоящей героини, достойной соревноваться с двумя сильными героями-мужчинами.
По ходу действия (читай – «жизни») герои меняются… Александр, пережив много тягостей и разочарований, возвращение в деревню и смерть матери, возвращается в Петербург другим человеком – отражением собственного дядюшки и ребенком века потребления и приспособления. А в жизни его дяди Петра Ивановича наоборот происходит переоценка ценностей – он понимает, что жизнь не может быть вечной гонкой за призрачными должностями, что есть бесценное, то единственное, ради чего стоит жить – любовь и семья. Кто-то сходит с дистанции, чтобы уступить место ищущим и алкающим. Пусть у других болит поясница, главное, чтобы к кому-то все же вернулся блеск в глазах…
Режиссер спектакля Александр Коршунов филигранно обрамил действие спектакля звуками, музыкой, шумами. В «Обыкновенной истории», как и во многих спектаклях театра «Сфера», велика роль музыки – она создает атмосферу, окрашивает действие и позволяет зрителям проживать и переживать каждый вздох, каждый аккорд вместе с актерами. Как указано в программке, в спектакле звучит музыка Шопена, Шнитке, Шуберта, Гаврилина и Мендельсона.
Лаконичная сценография Ольги Коршуновой позволяет актерам самим создавать свой мир, заполнять его своей индивидуальностью. Вообще спектакль «Обыкновенная история» получился очень актерским и очень классическим. Несмотря на кажущуюся простоту действия и существования, все здесь продумано до мелочей. Когда Гончаров, известный всем еще со школы своим романом «Обломов», создавал «Обыкновенную историю», то пытался осмыслить в первую очередь себя, а потом уже век, в котором жил. В главных героях, своих персонажах, автор объективировал себя – в Александре и Петре Ивановиче (зашифровав свое имя – Иван Александрович). В прекрасно сложившемся дуэте Ячевского и Береснева угадывается что-то общее – вероятно, талант.
Как писал питерский современный поэт Александр Кушнер: «Времена не выбирают, в них живут и умирают…» – на мой взгляд, эти строки очень точно характеризуют внутренний посыл премьерного спектакля театра «Сфера» «Обыкновенная история».

Участники

Романтика и иллюзии одного сталкиваются с холодным расчетливым прагматизмом другого.

Www. afisha. ru

08.05.2020 21:11:24

2020-05-08 21:11:24

Источники:

Https://www. afisha. ru/performance/101018/

Анализ романа «Обыкновенная история» (И. А. Гончаров) | Литрекон » /> » /> .keyword { color: red; } Обыкновенную историю

Анализ романа «Обыкновенная история» (И. А. Гончаров)

Анализ романа «Обыкновенная история» (И. А. Гончаров)

Середина и конец девятнадцатого века стали периодом рассвета русской прозы. Именно тогда творили величайшие русские писатели, чьи произведения обогатили не только отечественную, но и всю мировую литературу.

Одним из таких колоссов был Иван Гончаров. И хоть его творческое наследие гораздо скромнее наследия Толстого, Достоевского или Чехова, этого писателя ни в коем случае нельзя недооценивать. Одним из самых известных произведений Гончарова, прославивших его на всю Россию, стал роман «Обыкновенная история», разбор которого предлагает Вам Многомудрый Литрекон.

История создания

История написания романа «Обыкновенная история» вмещает в себя интересные факты:

«Обыкновенная история» стала первой книгой в так называемой трилогии «Три О», в которую вошли «Обломов» и «Обрыв». Она также стала литературным дебютом писателя и предвестницей новой школы в отечественной литературе. Именно после успеха произведения Гончарова Белинский предрек возникновение «натуральной школы», звездой которой стал Н. В. Гоголь. Работа над романом началась в 1844 году и заняла сравнительно мало времени по меркам самого Гончарова, всего два года. Однако даже так писатель проявил невероятную скрупулёзность, постоянно редактируя роман даже накануне издания (он был опубликован в «Современнике»). Изначально автор передал произведение знаменитому поэту Н. М. Языкову. Но тот, прочитав пару страниц, не был впечатлен произведением и забросил его на долгое время, так и не передав в печать. Потом он отдал ее поэту и редактору Н. А. Некрасову, а тот уже понял, что перед ним совершенно новаторская, редкая по красоте вещь. Столь же восторженно роман «Обыкновенная история» встретил В. Г. Белинский.

Направление и жанр

«Обыкновенная история» являет собой яркий пример реалистического направления в литературе. Автор стремится достоверно отобразить окружающую действительность в своём произведении. Персонажи и диалоги прописаны максимально реалистично, а атмосфера дополняется многочисленными деталями. Читатель может поверить в то, что описанные в романе события могли произойти на самом деле. Так знаменитый критик Белинский описал свое отношение к героям «Обыкновенной истории»:

«Нет, не переведутся никогда такие характеры…С течением времени они будут изменяться, но сущность их всегда будет та же самая…»

Жанровую принадлежность «Обыкновенной истории» можно определить, как роман. Повествование охватывает длительный промежуток времени, в сюжете задействовано большое количество персонажей, а объем романа более, чем солидный.

Смысл названия

В своих произведениях Гончаров стремился отобразить тенденции, которые господствовали в русском обществе на момент создания романа. Название романа «Обыкновенная история» подчёркивает повсеместность и типичность описанных событий, чтобы подчеркнуть их опасность и значимость.

Кроме того, автор взывает к памяти читателя: разве он не помнит, каким был в юности, какие мечты утратил с течением времени? История Александра — это вечная история о том, как романтичная молодость уступает место практической зрелости, где нужно не только писать стихи возлюбленной, но и обеспечивать ее.

Суть: о чём роман?

Молодой дворянин – Александр Адуев, почти всю жизнь проживший в провинции, отправляется в Петербург к своему дяде Петру Адуеву, чтобы поступить на государственную службу. Так герой говорит родственникам, но на самом деле он хочет пробиться в литературную среду и стать великим поэтом. Между молодым романтиком Александром и старым циником Петром сразу же возникают разногласия, ведь дядя не планирует содержать племянника, пока он витает в облаках.

Столичная жизнь сильно разочаровывает Александра. Он испытывает отвращение к своей работе, переживает неудачу в писательской карьере, и даже на любовном фронте Адуев-младший терпит поражение.

Александр покидает Петербург и возвращается домой. Однако, проведя в своём имении совсем немного времени, он понимает, что провинциальная жизнь уже совсем не привлекает его, а потому Адуев решает вернуться в столицу.

Спустя много лет перед нами предстаёт новый Александр Адуев – циничный карьерист, которого не волнует ничего, кроме денег и повышения. Старый Адуев восхищается своим племянником, который поднялся выше, чем сам Пётр мог мечтать. Однако теперь старик понял, что упустил в своей жизни в погоне за деньгами. Его жена при смерти, и теперь им остались жалкие крохи времени, оставшиеся после «карьеры».

Главные герои и их характеристика

Система образов в романе «Обыкновенная история» воплощена Многомудрым Литреконом в таблице:

Главные герои романа «обыкновенная история»	Характеристика
Александр адуев	Молодой дворянин. симпатичный и чувствительный молодой человек, выросший в глухой провинции, окружённый заботой и достатком. мама воспитала его в тепличных условиях, а сам саша вырос робким, мечтательным и нежным мальчиком. в начале романа он мечтал о любви, государственной службе на благо страны и народа и карьере писателя, однако потерпел поражение во всех своих начинаниях. будучи неспособным отказаться от столичной жизни, александр поддаётся растлевающему влиянию большого города и к концу романа становится одним из тех, кого всегда осуждал – циником и карьеристом.
Пётр адуев	Дядя александра. в начале романа предстаёт перед нами циничным, деловым и бездуховным человеком. он умен, проницателен и расчетлив. свою семью он обеспечивает хорошо, но в жизни всего добился сам и шел к повышениям с нуля. такая жизнь сделала его черствым скептиком — рациональным и далеким от семьи. он пророчит наивному александру провал во всех его начинаниях, однако даже помогает племяннику, отправляя его книгу знакомому писателю от своего имени. к концу романа, однако, несколько преображается и отказывается от карьеры, чтобы помочь своей больной жене – елизавете. однако от своих взглядов не отрекается, восхищаясь свои племянником, ставшим его более успешной копией.
Надежда любецкая	Восемнадцатилетняя дворянка: кокетливая, смешливая, капризная. ее настроение меняется ежечасно. ничем не примечательная девушка, в которую, однако, без памяти влюбляется неразборчивый александр. после длительных ухаживаний главный герой намеревается сделать ей предложение. но ветреная надежда влюбляется в графа новинского, и отношения с адуевым заканчиваются.
Анна адуева	Мать александра. добрая и заботливая женщина, окружившая сына любовью, воспитавшая в нём искреннего и отзывчивого человека. очень возвышенная и поэтичная, мягкая и нежная женщина, привыкшая к мечтаниям и праздности.
Елизавета адуева	Молодая жена петра адуева. ласковая и умная женщина, живущая несчастным браком с циничным и холодным мужем. испытывает симпатию к доброте и наивности александра и тяжело переживает его духовное падение.

Тематика романа «Обыкновенная история» многогранна и интересна даже для сегодняшнего читателя, привыкшего к литературному изобилию:

Становление личности – основная тема романа. Гончаров показал тот путь, который прошёл человек от мечтательного юноши до расчётливого карьериста. Становление личности, по мнению Гончарова, может быть не только со знаком «плюс», но и со знаком «минус». Под влиянием неудач Александр изменил самому себе. Любовь – на протяжении всего произведения юный Адуев неоднократно влюбляется. Однако все его любовные начинания обречены на провал. Потому что, по мнению Гончарова, в столичном обществе Российской империи, погрязшем в цинизме и инфантилизме, нет места по-настоящему глубоким чувствам. Иронично, однако, то, что настоящую любовь в романе демонстрирует именно циничный Пётр Адуев. Семья – в столичном обществе, изображённом в романе, нет места настоящей семье. Елизавета несчастна в браке, а Александр в итоге женится по расчёту. С другой стороны, живущая в провинции мама Адуева по-настоящему ценит семью и любит своего сына. Город в очередной раз противопоставляется деревне и терпит поражение в системе ценностей Гончарова. Отцы и дети – бесконечные споры юного Александра и видавшего виды Петра символизируют собой столкновение двух поколений, попытку буйной молодости сломать уклад, сформированный старшими. Однако в итоге «отцы» одерживают победу, и «дети» вынуждены идти по их стопам. Творчество – попытки Александра стать писателям терпят поражение не только из-за его неопытности, но и от отсутствия воли, чтобы пытаться снова и снова. По мнению писателя, искусство – это долгий и кропотливый труд, к которому нельзя подходить легкомысленно. Воспитание – детство оказывает огромное влияние на жизнь человека. Именно то воспитание, которое дала Александру мать, сделало его романтиком и идеалистом, который в итоге не смог сопротивляться растлевающему влиянию общества.

Проблемы

Проблематика романа «Обыкновенная история» не менее интересна. Если Вы хотите ее дополнить, то попросите Многомудрого Литрекона в комментариях.

Карьеризм – Гончаров испытывает нескрываемое отвращение к карьеристам, лишённым совести и принципов, ограниченных лишь поиском собственной выгоды. В то же время писатель понимает, что зачастую именно такой подход к жизни помогает человеку выжить и добиться успеха. Но какова цена такого успеха? Об этом заставляет задуматься произведение. Равнодушие – общество, изображённое Гончаровым, абсолютно безразлично к страданиям людей. Все его члены стремятся лишь к собственному благополучию, а желания других не играют никакой роли. Так живет столица, погрязшая в суете. Это пропагандирует и дядя, который не поддерживает, а высмеивает племянника. Мещанство – в лице Петра, а потом и Александра Адуевых Гончаров представляет нам целую касту людей – мещан. В его понимании это мелочные и жалкие люди, с головой ушедшие в быт и работу и позабывшие о каком-либо духовном развитии. Они бесцельно проживают свою жизнь среди тысяч таких же мещан. Юношеский максимализм – писатель симпатизирует юному Александру, его идеализму и горячности, но в то же время показывает, что эти качества не приносят ничего, кроме боли и разочарования. Автор призывает читателей соблюдать баланс между душевностью и здоровым цинизмом. Городская и деревенская жизнь – Гончаров жёстко противопоставляет город и деревню. Город – обитель порока, в которой нет места по-настоящему хорошему человеку, однако в то же время город крайне притягателен и мало кто способен отказаться от городской суеты. Деревня же в его глазах представлена как идеальная утопия, в которой нет места волнению и страданиям, однако мало какой человек, жаждущий жизни, останется в этом застывшем раю. Писатель вырисовывает две крайности и предлагает читателям самим сделать выбор.

Смысл

Гончаров изобразил дворянское общество Российской империи, насквозь пропитанное цинизмом и мелочностью. Он показал, как оно на корню губит всё доброе и светлое в человеке, извращая его душу и превращая его в часть серой массы. Главная мысль романа «Обыкновенная история» заключается в необходимости сопротивляться растлевающему влиянию города и сохранять себя для близких людей, которые в тебе нуждаются.

Писатель демонстрирует нам две крайности в лице Петра и Александра. Он одинаково отрицает обе, призывая нас жить в реальном мире, здраво смотреть на вещи, но в то же время оставаться людьми, способными мечтать и мыслить. Такова основная идея романа «Обыкновенная история».

Критика

Роман Гончарова был восторженно встречен читающей публикой.

Виссарион Белинский очень хвалил роман за хорошо прописанные женские образы. Однако Белинскому особенно пришёлся по душе образ Петра Аудева, которого он считал лучшим персонажем романа.

Другой известный критик – Дружинин, поставил «Обыкновенную историю» на один уровень с «Евгением Онегиным», за его точное изображение дворянского общества и красивые пейзажи.

Также критики высоко оценили художественное своеобразие романа «Обыкновенная история»:

«Дарование г-на Гончарова — дарование самобытное: он идет своим путем, не подражая никому, ни даже Гоголю, а это не безделица в наше время…» (критик под псевдонимом «В. М.», «Ведомости Санкт-петербургской городской полиции», 8 марта 1847 г., №54)

Однако некоторые рецензенты заметили догматизм автора и его чрезмерное стремление навязать основную мысль:

«…Роман хорош. В молодом авторе есть наблюдательность, много ума; идея кажется нам немного запоздалою, книжною, но проведена ловко. Впрочем, особенное желание автора сохранить свою идею и растолковать ее как можно подробнее придало роману какой-то особенный догматизм и сухость, даже растянуло его. Этого недостатка не выкупает и легкий, почти летучий слог г-на Гончарова. Автор верит действительности, изображает людей как они есть. Петербургские женщины вышли очень удачны…» (анонимный автор под псевдонимом «Н. Н.», «Санкт-Петербургские ведомости», 13 апреля 1847, № 81)

Особенности творчества Гончарова заключаются в его наблюдательности и умении точно передать атмосферу общества и эпохи:

…От наблюдательности г-на Гончарова не ускользает ни одно малейшее движение Евсея, Аграфены, дворника, его жены, ямщика, лодочников. Эти черты наблюдательности тем больше вас поражают, что рядом с ними в то же время главное действие продолжается само собою, идет своим путем; они только перебегают по сцене действия как легкие, неуловимые огоньки, или, лучше, как разнородные, разнохарактерные голоса в толпе. Это разнообразит картины романа и делает эффект их на читателя разностороннее…» (неизвестный автор, рецензия в журнале «Отечественные записки», 1848 г, №3)

Автор: Михаил Щепин

Читайте также:

Анализ романа «Остров сокровищ» (Роберт Стивенсон)

Автор: Самый Зелёный · Published 26.03.2020 · Last modified 03.01.2022

Анализ рассказа «Шуточка» (А. П. Чехов)

Автор: Самый Зелёный · Published 04.11.2019

Анализ романа-антиутопии «Мы» (Е. Замятин)

Автор: Самый Зелёный · Published 17.08.2019

Комментария 3

Большое спасибо за серьёзную, умную статью

Про описание характеров персонажей:
Не согласен с описанием матери Адуева — Анны Павловны

Она не возвышенная и поэтичная, а, наоборот, немножко приземлённое и религиозное

В V главе Гончаров иронично высмеивает то, как мама Александра не может полностью понять причину похудения Александра, хоть и чувствует материнским инстиктом, что дело далеко не в плохой еде, как говорят ее знакомые

Она в конце концов думает, что дело в том, что Александр мало молился и зовёт Никитину — бабку с травами и заговорами

Все это очень комично и при том помогает нам лучше понять мир, в котором жил Александр

Это мир, который также чужд Александру, как и мир Петербурга

Как видите, Анна Павловна далеко не возвышенная и поэтичная, если исходить из данных сцен. Но она заботливая, любящая мать. Это главное ее качество по Гончарову, как мне кажется,

Спасибо за интересное мнение! Но во времена Гончарова (да и сейчас во многих парадигмах мышления) «возвышенность» ассоциировалась с духовностью — верой в Бога. Высоко — это как раз там, где люди привыкли искать Господа. «Поэтичность» женского образа тоже определялась этой категорией, ведь женщины в те времена ценились именно своей добродетелью, основанной на религиозной морали. Все идеальные героини наших классиков верили в Бога и посещали церковь.

Добавить комментарий Отменить ответ

Последнее

Архивы

Литрекон © 2022. Все права защищены.

Ol:first-of-type > li:nth-child(4)’ data-code=’PGRpdiBjbGFzcz0nY29kZS1ibG9jayBjb2RlLWJsb2NrLTYnIHN0eWxlPSdtYXJnaW46IDhweCAwOyBjbGVhcjogYm90aDsnPgo8IS0tIFlhbmRleC5SVEIgUi1BLTMzMDYzNS02IC0tPgo8ZGl2IGlkPSJ5YW5kZXhfcnRiX1ItQS0zMzA2MzUtNiIgc3R5bGU9ImRpc3BsYXk6IGlubGluZS1ibG9jazsiPjwvZGl2Pgo8c2NyaXB0IHR5cGU9InRleHQvamF2YXNjcmlwdCI+CiAgICAoZnVuY3Rpb24odywgZCwgbiwgcywgdCkgewogICAgICAgIHdbbl0gPSB3W25dIHx8IFtdOwogICAgICAgIHdbbl0ucHVzaChmdW5jdGlvbigpIHsKICAgICAgICAgICAgWWEuQ29udGV4dC5BZHZNYW5hZ2VyLnJlbmRlcih7CiAgICAgICAgICAgICAgICBibG9ja0lkOiAiUi1BLTMzMDYzNS02IiwKICAgICAgICAgICAgICAgIHJlbmRlclRvOiAieWFuZGV4X3J0Yl9SLUEtMzMwNjM1LTYiLAogICAgICAgICAgICAgICAgYXN5bmM6IHRydWUKICAgICAgICAgICAgfSk7CiAgICAgICAgfSk7CiAgICAgICAgdCA9IGQuZ2V0RWxlbWVudHNCeVRhZ05hbWUoInNjcmlwdCIpWzBdOwogICAgICAgIHMgPSBkLmNyZWF0ZUVsZW1lbnQoInNjcmlwdCIpOwogICAgICAgIHMudHlwZSA9ICJ0ZXh0L2phdmFzY3JpcHQiOwogICAgICAgIHMuc3JjID0gIi8vYW4ueWFuZGV4LnJ1L3N5c3RlbS9jb250ZXh0LmpzIjsKICAgICAgICBzLmFzeW5jID0gdHJ1ZTsKICAgICAgICB0LnBhcmVudE5vZGUuaW5zZXJ0QmVmb3JlKHMsIHQpOwogICAgfSkodGhpcywgdGhpcy5kb2N1bWVudCwgInlhbmRleENvbnRleHRBc3luY0NhbGxiYWNrcyIpOwo8L3NjcmlwdD48L2Rpdj4K’ data-block=’6’>

Ol:first-of-type > li:nth-child(4)’ data-code=’PGRpdiBjbGFzcz0nY29kZS1ibG9jayBjb2RlLWJsb2NrLTcnIHN0eWxlPSdtYXJnaW46IDhweCAwOyBjbGVhcjogYm90aDsnPgo8IS0tIFlhbmRleC5SVEIgUi1BLTMzMDYzNS03IC0tPgo8ZGl2IGlkPSJ5YW5kZXhfcnRiX1ItQS0zMzA2MzUtNyIgc3R5bGU9ImRpc3BsYXk6IGlubGluZS1ibG9jazsiPjwvZGl2Pgo8c2NyaXB0IHR5cGU9InRleHQvamF2YXNjcmlwdCI+CiAgICAoZnVuY3Rpb24odywgZCwgbiwgcywgdCkgewogICAgICAgIHdbbl0gPSB3W25dIHx8IFtdOwogICAgICAgIHdbbl0ucHVzaChmdW5jdGlvbigpIHsKICAgICAgICAgICAgWWEuQ29udGV4dC5BZHZNYW5hZ2VyLnJlbmRlcih7CiAgICAgICAgICAgICAgICBibG9ja0lkOiAiUi1BLTMzMDYzNS03IiwKICAgICAgICAgICAgICAgIHJlbmRlclRvOiAieWFuZGV4X3J0Yl9SLUEtMzMwNjM1LTciLAogICAgICAgICAgICAgICAgYXN5bmM6IHRydWUKICAgICAgICAgICAgfSk7CiAgICAgICAgfSk7CiAgICAgICAgdCA9IGQuZ2V0RWxlbWVudHNCeVRhZ05hbWUoInNjcmlwdCIpWzBdOwogICAgICAgIHMgPSBkLmNyZWF0ZUVsZW1lbnQoInNjcmlwdCIpOwogICAgICAgIHMudHlwZSA9ICJ0ZXh0L2phdmFzY3JpcHQiOwogICAgICAgIHMuc3JjID0gIi8vYW4ueWFuZGV4LnJ1L3N5c3RlbS9jb250ZXh0LmpzIjsKICAgICAgICBzLmFzeW5jID0gdHJ1ZTsKICAgICAgICB0LnBhcmVudE5vZGUuaW5zZXJ0QmVmb3JlKHMsIHQpOwogICAgfSkodGhpcywgdGhpcy5kb2N1bWVudCwgInlhbmRleENvbnRleHRBc3luY0NhbGxiYWNrcyIpOwo8L3NjcmlwdD48L2Rpdj4K’ data-block=’7’>

Ul:first-of-type > li:nth-child(4)’ data-code=’PGRpdiBjbGFzcz0nY29kZS1ibG9jayBjb2RlLWJsb2NrLTEwJyBzdHlsZT0nbWFyZ2luOiA4cHggMDsgY2xlYXI6IGJvdGg7Jz4KPCEtLSBZYW5kZXguUlRCIFItQS0zMzA2MzUtOSAtLT4KPGRpdiBpZD0ieWFuZGV4X3J0Yl9SLUEtMzMwNjM1LTkiIHN0eWxlPSJkaXNwbGF5OiBpbmxpbmUtYmxvY2s7Ij48L2Rpdj4KPHNjcmlwdCB0eXBlPSJ0ZXh0L2phdmFzY3JpcHQiPgogICAgKGZ1bmN0aW9uKHcsIGQsIG4sIHMsIHQpIHsKICAgICAgICB3W25dID0gd1tuXSB8fCBbXTsKICAgICAgICB3W25dLnB1c2goZnVuY3Rpb24oKSB7CiAgICAgICAgICAgIFlhLkNvbnRleHQuQWR2TWFuYWdlci5yZW5kZXIoewogICAgICAgICAgICAgICAgYmxvY2tJZDogIlItQS0zMzA2MzUtOSIsCiAgICAgICAgICAgICAgICByZW5kZXJUbzogInlhbmRleF9ydGJfUi1BLTMzMDYzNS05IiwKICAgICAgICAgICAgICAgIGFzeW5jOiB0cnVlCiAgICAgICAgICAgIH0pOwogICAgICAgIH0pOwogICAgICAgIHQgPSBkLmdldEVsZW1lbnRzQnlUYWdOYW1lKCJzY3JpcHQiKVswXTsKICAgICAgICBzID0gZC5jcmVhdGVFbGVtZW50KCJzY3JpcHQiKTsKICAgICAgICBzLnR5cGUgPSAidGV4dC9qYXZhc2NyaXB0IjsKICAgICAgICBzLnNyYyA9ICIvL2FuLnlhbmRleC5ydS9zeXN0ZW0vY29udGV4dC5qcyI7CiAgICAgICAgcy5hc3luYyA9IHRydWU7CiAgICAgICAgdC5wYXJlbnROb2RlLmluc2VydEJlZm9yZShzLCB0KTsKICAgIH0pKHRoaXMsIHRoaXMuZG9jdW1lbnQsICJ5YW5kZXhDb250ZXh0QXN5bmNDYWxsYmFja3MiKTsKPC9zY3JpcHQ+PC9kaXY+Cg==’ data-block=’10’>

Ul:first-of-type > li:nth-child(4)’ data-code=’PGRpdiBjbGFzcz0nY29kZS1ibG9jayBjb2RlLWJsb2NrLTExJyBzdHlsZT0nbWFyZ2luOiA4cHggMDsgY2xlYXI6IGJvdGg7Jz4KPCEtLSBZYW5kZXguUlRCIFItQS0zMzA2MzUtMjQgLS0+CjxkaXYgaWQ9InlhbmRleF9ydGJfUi1BLTMzMDYzNS0yNCIgc3R5bGU9ImRpc3BsYXk6IGlubGluZS1ibG9jazsiPjwvZGl2Pgo8c2NyaXB0IHR5cGU9InRleHQvamF2YXNjcmlwdCI+CiAgICAoZnVuY3Rpb24odywgZCwgbiwgcywgdCkgewogICAgICAgIHdbbl0gPSB3W25dIHx8IFtdOwogICAgICAgIHdbbl0ucHVzaChmdW5jdGlvbigpIHsKICAgICAgICAgICAgWWEuQ29udGV4dC5BZHZNYW5hZ2VyLnJlbmRlcih7CiAgICAgICAgICAgICAgICBibG9ja0lkOiAiUi1BLTMzMDYzNS0yNCIsCiAgICAgICAgICAgICAgICByZW5kZXJUbzogInlhbmRleF9ydGJfUi1BLTMzMDYzNS0yNCIsCiAgICAgICAgICAgICAgICBhc3luYzogdHJ1ZQogICAgICAgICAgICB9KTsKICAgICAgICB9KTsKICAgICAgICB0ID0gZC5nZXRFbGVtZW50c0J5VGFnTmFtZSgic2NyaXB0IilbMF07CiAgICAgICAgcyA9IGQuY3JlYXRlRWxlbWVudCgic2NyaXB0Iik7CiAgICAgICAgcy50eXBlID0gInRleHQvamF2YXNjcmlwdCI7CiAgICAgICAgcy5zcmMgPSAiLy9hbi55YW5kZXgucnUvc3lzdGVtL2NvbnRleHQuanMiOwogICAgICAgIHMuYXN5bmMgPSB0cnVlOwogICAgICAgIHQucGFyZW50Tm9kZS5pbnNlcnRCZWZvcmUocywgdCk7CiAgICB9KSh0aGlzLCB0aGlzLmRvY3VtZW50LCAieWFuZGV4Q29udGV4dEFzeW5jQ2FsbGJhY2tzIik7Cjwvc2NyaXB0PjwvZGl2Pgo=’ data-block=’11’>

«Дарование г-на Гончарова — дарование самобытное: он идет своим путем, не подражая никому, ни даже Гоголю, а это не безделица в наше время…» (критик под псевдонимом «В. М.», «Ведомости Санкт-петербургской городской полиции», 8 марта 1847 г., №54)

«Нет, не переведутся никогда такие характеры…С течением времени они будут изменяться, но сущность их всегда будет та же самая…»

Комментария 3

Так знаменитый критик Белинский описал свое отношение к героям Обыкновенной истории.

Litrekon. ru

08.08.2017 1:05:57

2017-08-08 01:05:57

Источники:

Https://litrekon. ru/analiz-proizvedenij/obyknovennaya-istoriya-goncharov/

Читать онлайн «Обыкновенная история», Иван Гончаров – ЛитРес » /> » /> .keyword { color: red; } Обыкновенную историю

Обыкновенная история

Обыкновенная история

Теперь вы можете с легкостью переключиться с электронной на аудиоверсию (или наоборот) и продолжить читать или слушать произведение с того места, на котором остановились ранее.

Теперь вы можете с легкостью переключиться с электронной на аудиоверсию (или наоборот) и продолжить читать или слушать произведение с того места, на котором остановились ранее.

Теперь вы можете с легкостью переключиться с электронной на аудиоверсию (или наоборот) и продолжить читать или слушать произведение с того места, на котором остановились ранее.

Как жить?
(вступительная статья)

Писатели двумя способами исследуют жизнь – умственным, начинающимся с размышлений о явлениях жизни, и художническим, суть которого – постижение тех же явлений не умом (или, вернее, не только умом), а всей своей человеческой сущностью, или как принято говорить, интуитивно.

Интеллектуальное познание жизни приводит автора к логическому изложению изученного им материала, художническое – к выражению сущности тех же явлений через систему художественных образов. Писатель-беллетрист как бы дает картину жизни, но не просто копию с нее, а преображенную в новую художественную реальность, отчего явления, заинтересовавшие автора и освещенные ярким светом его гения или таланта, предстают перед нами особо зримыми, а иногда и зримыми насквозь.

Предполагается, что истинный писатель дает нам жизнь только в виде художественного ее изображения. Но на деле таких «чистых» авторов не так много, а может быть, и не бывает совсем. Чаще всего писатель является и художником и мыслителем.

Иван Александрович Гончаров издавна считается одним из самых объективных русских писателей, то есть писателем, в произведениях которого личные симпатии или антипатии не выставляются в качестве мерила тех или иных жизненных ценностей. Он дает художественные картины жизни объективно, как бы «добру и злу внимая равнодушно», предоставляя читателю самому, своим собственным умом вершить суд и выносить приговор.

Именно в романе «Обыкновенная история» Гончаров устами сотрудника журнала излагает эту мысль в самом ее чистом виде: «…писатель тогда только, во-первых, напишет дельно, когда не будет находиться под влиянием личного увлечения и пристрастия. Он должен обозревать покойным и светлым взглядом жизнь и людей вообще, – иначе выразит только свое Я, до которого никому нет дела». А в статье «Лучше поздно, чем никогда» Гончаров замечает: «…я о себе прежде скажу, что принадлежу к последней категории, то есть увлекаюсь больше всего (как это заметил обо мне Белинский) „своею способностью рисовать“.

И в своем первом романе Гончаров нарисовал картину русской жизни в небольшой деревенской усадьбе и в Петербурге 40-х годов XIX века. Разумеется, Гончаров не мог дать полной картины жизни и деревни и Петербурга, как вообще ни один автор не может этого сделать, потому что жизнь всегда многообразнее любого ее изображения. Посмотрим, получилась ли изображаемая картина объективной, как этого желал автор, или какие-то побочные соображения сделали эту картину субъективной.

Драматическим содержанием романа является та своеобразная дуэль, которую ведут два главных ее персонажа: молодой человек Александр Адуев и его дядя Петр Иваныч. Дуэль увлекательная, динамичная, в которой успех выпадает на долю то одной, то другой стороны. Поединок за право прожить жизнь согласно своим идеалам. А идеалы у дяди и племянника прямо противоположные.

Юный Александр является в Петербург прямо из теплых материнских объятий, с ног до головы одетый в доспехи высоких и благородных душевных порывов, является в столицу не из праздного любопытства, а с тем, чтобы вступить в решительный бой со всем бездушным, расчетливым, гнусным. «Меня влекло какое-то неодолимое стремление, жажда благородной деятельности», – восклицает этот наивный идеалист. И на бой он вызвал не кого-нибудь, а весь мир зла. Этакий маленький доморощенный донкихотик! И ведь тоже начитавшийся и наслушавшийся всяческих благородных бредней.

Тонкая ирония Гончарова, с какой он описывает в начале романа своего юного героя – его отъезд из дома, клятвы в вечной любви Сонечке и другу своему Поспелову, первые его робкие шаги в Петербурге, – именно этот весьма насмешливый взгляд Гончарова на своего юного героя делает образ Адуева-младшего милым нашему сердцу, но уже заранее предопределяет исход борьбы племянника и дяди. К истинным героям, способным на великие подвиги, авторы не относятся с иронией.

А вот и противная сторона: столичный житель, владелец стекольного и фарфорового завода, чиновкник особых поручений, человек трезвого ума и практического смысла, тридцатидевятилетний Петр Иваныч Адуев – второй герой романа. Гончаров наделяет его и юмором, и даже сарказмом, но сам не относится к этому своему детищу с иронией, что заставляет нас предполагать: вот он, истинный герой романа, вот тот, на кого автор предлагает нам взять равнение.

Два этих характера, заинтересовавшие Гончаров, были ярчайшими типа своего времени. Родоначальником первого явился Владимир Ленский, второго – сам Евгений Онегин, хотя и в сильно преображенном виде. Замечу здесь в скобках, что и холодность Онегина, его опытность терпят точно такой же крах, как и опытность и значение жизни Петра Иваныча Адуева.

Еще смутно ощущая цельность своего романа, Гончаров пишет: «…в встрече мягкого, избалованного ленью и барством, мечтателя-племянника с практическим дядей – выразился намек на мотив, который едва только начал разыгрываться в самом бойком центре – в Петербурге. Мотив этот – слабое мерцание сознания необходимости труда, настоящего, не рутинного, а живого дела в борьбе со всероссийским застоем».

Гончарову очень хочется взять себе в образец именно этого человека «живого дела», и не только себе, но и предложить его вниманию читателя именно в качестве образца.

С каким блеском написаны диалоги дядюшки и племянника! Как спокойно, уверенно, безапеляционно разбивает дядя своего горячего, но не вооруженного страшным оружием логики и опыта племянника! И каждая критическая фраза убийственна, неотразима. Неотразима оттого, что он говорит правду. Тяжелую, иногда даже обидную и беспощадную, но именно правду.

Вот он высмеивает «вещественные знаки… невещественных отношений» – колечко и локон, подаренные Сонечкой при прощании уезжающему в столицу любимому Сашеньке. «И это ты вез за тысячу пятьсот верст. Лучше бы ты привез еще мешок сушеной малины», – советует дядя и швыряет в окно бесценные для Александра символы вечной любви. Александру кажутся дикими и холодными слова дяди и его поступки. Может ли он забыть свою Сонечку? Никогда.

Увы, прав оказался дядя. Прошло совсем немного времени, и Александр влюбляется в Наденьку Любецкую, влюбляется со всем пылом молодости, со свойственной его натуре страстностью, безотчетно, бездумно. Сонечка забыта совершенно. Он даже не только ни разу не вспомнит ее, но и забудет ее имя. Любовь к Наденьке заполнит Александра целиком. Конца не будет его лучезарному счастью. Какое тут может быть дело, о котором твердит дядя, какая работа, когда он, можно сказать, денно и нощно пропадает за городом у Любецких! Ах, уж этот дядя, у него на уме только дело. Бесчувственный. Как у него язык поворачивается говорить, что Наденька, его Наденька, это божество, это совершенство, может его надуть. «Она обманет! Этот ангел, эта олицетворенная искренность…» – восклицает юный Александр. «А все-таки женщина, и, вероятно, обманет», – отвечает дядя. Ох, эти трезвые, беспощадные ум и опыт. Тяжело. Но правда: Наденька обманула. Она влюбилась в графа, и Александр получает отставку. Вся жизнь сразу же окрасилась в черный цвет. А дядя твердит: я же предупреждал тебя.

Александр терпит крах решительно по всем статьям – в любви, в дружбе, в порывах к творчеству, в работе. Всё, решительно всё, чему учили его учителя и книги, все оказалось вздором и с легким хрустом разлеталось под железной поступью трезвого рассудка и практического дела. В самой напряженной сцене романа, когда Александр доведен до отчаяния, запил, опустился, воля его атрофирована, интерес к жизни исчез полностью, дядя последний лепет оправдания племянника парирует: «Чего я требовал от тебя – не я все это выдумал». «Кто же? – спросила Лизавета Александровна (жена Петра Иваныча – В. Р.). – Век».

Вот где открылась главная мотивировка поведения Петра Иваныча Адуева. Веление века! Век требовал! «Посмотри-ка, – взывает он, – на нынешнюю молодежь: что за молодцы! Как все кипит умственною деятельностью, энергией, как ловко и легко расправляются они со всем этим вздором, что на вашем старом языке называется треволнениями, страданиями… и черт знает что еще!»

Вот она, кульминационная точка романа! Вот он, решающий удар противника! Таков век! «Так непременно и надо следовать всему, что выдумает твой век. Так все и свято, все и правда?» – «Все и свято!» – категорически отрезает Петр Иваныч.

Проблема, как надо жить – чувством или разумом, можно сказать, вечная проблема. Как это ни удивительно, но, встречаясь со студентами Московского полиграфического института, я получил записку такого содержания: «Скажите, пожалуйста, как лучше жить – сердцем или умом?» И это в 1971 году! Через сто двадцать пять лет после того, как написан роман «Обыкновенная история».

Есть в романе одно чрезвычайно примечательное место. «По-вашему, и чувством надо управлять, как паром, – заметил Александр, – то выпустить немного, то вдруг остановить, открыть клапан или закрыть…» – «Да, этот клапан недаром природа дала человеку – это рассудок…»

На протяжении всего романа читатель следит за этими двумя способами проживания жизни – чувством и рассудком. Порою кажется, что Гончаров в самой категорической форме советует нам жить разумно и только разумно, во всяком случае, поверять разумом чувство, как Сальери алгеброй гармонию. Но это Гончаров-мыслитель, человек размышляющий. И будь автор романа только таковым, он непременно и «доказал» бы нам, что жить необходимо разумно. Однако Гончаров прежде всего художник, да еще реалистический художник. Он изображает явление таким, каково оно есть, а не таким, каким ему бы хотелось его видеть. Как сын своего века Гончаров целиком за Адуева-старшего, он сам в этом признается: «В борьбе дяди с племянником отразилась и тогдашняя, только что начавшаяся ломка старых понятий и нравов – сентиментальности, карикатурного преувеличения чувства дружбы и любви, поэзия праздности, семейная и домашняя ложь напускных, в сущности небывалых чувств… Все это – отживало, уходило; являлись слабые проблески новой зари, чего-то трезвого, делового, нужного».

В фигуре Адуева-старшего Гончаров чувствовал нового человека. И чувствовал верно – это шел именно новый человек. На него возлагал надежды Иван Александрович.

Кто же такой Петр Иваныч Адуев, этот образец для подражания, этот человек дела и трезвого ума? Исторически всем нам он давно ясен. Этот новый тип, идущий на смену людям обветшавшего феодального уклада, – капиталист. А капиталист во все времена, с самого своего рождения, и во всех странах един – это человек дела и расчета.

Сколько раз в романе Адуев-старший произносит слова о деле и о расчете. Расчет в деле. Расчет в дружбе. Расчет в любви. Расчет в женитьбе… И это слово никогда не звучит в его устах осуждающе. Даже в вопросах творчества расчет. «Уверен ли ты, что у тебя есть талант? Без этого ведь ты будешь чернорабочий в искусстве – что ж хорошего? Талант – другое дело: можно работать; много хорошего сделаешь, и притом это капитал – стоит твоих ста душ». – «Вы и это измеряете деньгами?» – «А чем же прикажешь? чем больше тебя читают, тем больше платят денег».

Вот он, расчет, выраженный в самой реальной своей реальности – в деньгах. Все меряется деньгами!

«– Вы никак не можете представить себе безденежного горя! – Что ж за горе, если оно медного гроша не стоит…»

Капиталист… Мера ценности – деньги.

Гончаров – мыслитель, социолог – хочет увидеть идеал в новом типе человека, в Петре Иваныче Адуеве. Хочет… Но Гончаров-художник не дает возможности затуманиться глазам Гончарова – человека размышляющего. В познании истины художник в известном смысле более точен, нежели мыслитель, ибо «художественная литература, – по меткому выражению А. П. Чехова, – потому и называется художественной, что рисует жизнь такою, какова она есть на самом деле. Ее назначение – правда безусловная и честная».

С чувством бесспорного превосходства, с высоты своего возраста и опыта, с вершины своего знания жизни сокрушает дядя наивную и чистую веру племянника в «мира совершенство», и сокрушает с большим успехом. Вот что творится в душе когда-то пылкого, юного Александра:

«Вглядываясь в жизнь, вопрошая сердце, голову, он с ужасом видел, что ни там ни сям не осталось ни одной мечты, ни одной розовой надежды: все уже было назади; туман рассеялся; перед ним разостлалась, как степь, голая действительность. Боже! какое необозримое пространство! какой скучный безотрадный вид! Прошлое погибло, будущее уничтожено, счастья нет: все химера – а живи!»

Адуев-младший опускается до самого жалкого состояния и доходит до попытки самоубийства. Гончаров не щадит своего героя – развенчивает полностью. Нет сомнений: да, именно так и бывает с разочаровавшимися в жизни людьми.

«Научите же меня, дядюшка, по крайней мере, что мне делать теперь? Как вы вашим умом разрешите эту задачу?» – восклицает в полном бессилии Александр. И получает ответ: «Что делать? Да… ехать в деревню».

И, проклиная город, где он похоронил свои лучшие чувства и утратил жизненные силы, Александр возвращается к «весям и пажитям»: едет назад в деревню. Александр не одержал победы. Ее одержал дядя. Одержал полностью.

Напрасно Александр едет в деревню, надеясь там на чудо воскрешения. Воскрешение невозможно, возможно только преображение. И оно происходит. Как это ни странно, но именно в деревне Александр начал тосковать по Петербургу, тому самому злому, мрачному, бездушному Петербургу, который он так недавно предавал анафеме. В мозгу преображенного Александра зашевелились новые мысли: «Чем дядюшка лучше меня? Разве я не могу отыскать себе дороги. нельзя же погибнуть здесь. А моя карьера, а фортуна. я только очень отстал… да за что же. » И Александр Федорыв Адуев мчится обратно в Петербург делать свою карьеру и фортуну!

«…к вам приедет не сумасброд, не мечтатель, не разочарованный, не провинциал, а просто человек, каких в Петербурге много и каким бы давно мне пора быть», – пишет он тетушке.

Я давно заметил такое явление жизни: некоторые молодые люди, склонные к идеализации действительности, мечущие громы и молнии против любых проявлений человеческих слабостей, требующие от других идеального поведения, – повзрослев и увидав своих сверстников, людей, может быть, и не таких уж идеальных, ушедших далеко вперед по пути обыкновенного жизненного продвижения, вдруг как бы спохватываются и начинаются их догонять. Догонять во что бы то ни стало! И тут эти самые милые требовательные идеалисты превращаются в людей чрезвычайно практических, не брезгающих никакими средствами в достижении их запоздалых целей, и куда более скверных, нежели те, кого они так недавно упрекали во всех смертных грехах.

То же произошло и с Александром. Наивный, чистый провинциал-идеалист становится, попросту говоря, чудовищем. Гончаров развенчал своего героя до конца. Вот, как бы говорит автор, таков конец человека, входящего в жизнь с надуманными представлениями о ней. Сначала он разбивает свой идеальный лоб о реальные острые углы жизни, потом этот лоб твердеет и на нем, этом лбу, вырастает твердый нарост, человек становится носорогом.

Но каковы же плоды победы Петра Иваныча, любимого героя автора? Героя, в котором Гончаров видел человека дела, человека труда, способного на борьбу со всероссийским застоем? Как это ни странно и даже ни алогично, плоды победы дядюшки один другого горше. Человек реального взгляда на вещи сначала духовно убил своего племянника, который по-своему был даже мил его сердцу, и чуть не довел до чахотки любимую жену Лизавету Александровну. В конце концов Петр Иваныч собирается продать свой завод, бросить службу, отказаться от звания тайного советника и мечтает об одном – уехать в Италию, где, может быть, ему удастся продлить жизнь своей жены.

Племянник превратился в дядю, да еще с «припеком»! Дядя в какой-то степени превращается в племянника. Совершенно невольно Гончаров, доказывающий нам преимущества трезвого разума и расчета, криком кричит о том, что любовь к людям выше всякого расчета и бездушного дела. Именно как истинный художник Гончаров не видел в свое время выхода из этой драматической коллизии: возможности сочетать большое дело с истинно человеческой сущностью. Всякое дело, если оно является только средством личного преуспеяния, становится тяжким, а порой и гибельным для причастных к нему людей. Мир предпринимательства жесток.

Гончаров-мыслитель и Гончаров-художник боролись на протяжении всего романа. Победил Гончаров-художник. И мы с полным правом можем отнести его к тем выдающимся писателям прошлого века, реализм которых, по словам Ф. Энгельса, «может проявиться даже независимо от взглядов».

Юношу или девушку, приславших мне записку с вопросом: «Как жить – чувством или разумом?» – я попросил бы прочесть и перечесть «Обыкновенную историю». Правда, в романе Гончарова не найти прямого ответа на такой вопрос. Но этот старый роман очень поможет молодым людям самостоятельно найти ответы на некоторые важные вопросы, которые ставит перед ними век двадцатый.

Виктор Розов

Часть первая

Однажды летом, в деревне Грачах, у небогатой помещицы Анны Павловны Адуевой, все в доме поднялись с рассветом, начиная с хозяйки до цепной собаки Барбоса.

Только единственный сын Анны Павловны, Александр Федорыч, спал, как следует спать двадцатилетнему юноше, богатырским сном; а в доме все суетились и хлопотали. Люди ходили на цыпочках и говорили шепотом, чтобы не разбудить молодого барина. Чуть кто-нибудь стукнет, громко заговорит, сейчас, как раздраженная львица, являлась Анна Павловна и наказывала неосторожного строгим выговором, обидным прозвищем, а иногда, по мере гнева и сил своих, и толчком.

На кухне стряпали в трое рук, как будто на десятерых, хотя все господское семейство только и состояло, что из Анны Павловны да Александра Федорыча. В сарае вытирали и подмазывали повозку. Все были заняты и работали до поту лица. Барбос только ничего не делал, но и тот по-своему принимал участие в общем движении. Когда мимо его проходил лакей, кучер или шмыгала девка, он махал хвостом и тщательно обнюхивал проходящего, а сам глазами, кажется, спрашивал: «Скажут ли мне, наконец, что у нас сегодня за суматоха?»

А суматоха была оттого, что Анна Павловна отпускала сына в Петербург на службу, или, как она говорила, людей посмотреть и себя показать. Убийственный для нее день! От этого она такая грустная и расстроенная. Часто, в хлопотах, она откроет рот, чтоб приказать что-нибудь, и вдруг остановится на полуслове, голос ей изменит, она отвернется в сторону и оботрет, если успеет, слезу, а не успеет, так уронит ее в чемодан, в который сама укладывала Сашенькино белье. Слезы давно кипят у ней в сердце; они подступили к горлу, давят грудь и готовы брызнуть в три ручья; но она как будто берегла их на прощанье и изредка тратила по капельке.

Не одна она оплакивала разлуку: сильно горевал тоже камердинер Сашеньки, Евсей. Он отправлялся с барином в Петербург, покидал самый теплый угол в дому, за лежанкой, в комнате Аграфены, первого министра в хозяйстве Анны Павловны и – что всего важнее для Евсея – первой ее ключницы.

За лежанкой только и было места, чтоб поставить два стула и стол, на котором готовился чай, кофе, закуска. Евсей прочно занимал место и за печкой и в сердце Аграфены. На другом стуле заседала она сама.

История об Аграфене и Евсее была уж старая история в доме. О ней, как обо всем на свете, поговорили, позлословили их обоих, а потом, так же как и обо всем, замолчали. Сама барыня привыкла видеть их вместе, и они блаженствовали целые десять лет. Многие ли в итоге годов своей жизни начтут десять счастливых? Зато вот настал и миг утраты! Прощай, теплый угол, прощай, Аграфена Ивановна, прощай, игра в дураки, и кофе, и водка, и наливка – все прощай!

Евсей сидел молча и сильно вздыхал. Аграфена, насупясь, суетилась по хозяйству. У ней горе выражалось по-своему. Она в тот день с ожесточением разлила чай и вместо того, чтоб первую чашку крепкого чаю подать, по обыкновению, барыне, выплеснула его вон: «никому, дескать, не доставайся», и твердо перенесла выговор. Кофе у ней перекипел, сливки подгорели, чашки валились из рук. Она не поставит подноса на стол, а брякнет; не отворит шкафа и двери, а хлопнет. Но она не плакала, а сердилась на все и на всех. Впрочем, это вообще было главною чертою в ее характере. Она никогда не была довольна; все не по ней; всегда ворчала, жаловалась. Но в эту роковую для нее минуту характер ее обнаруживался во всем своем пафосе. Пуще всего, кажется, она сердилась на Евсея.

– Аграфена Ивановна. – сказал он жалобно и нежно, что не совсем шло к его длинной и плотной фигуре.

– Ну, что ты, разиня, тут расселся? – отвечала она, как будто он в первый раз тут сидел. – Пусти прочь: надо полотенце достать.

– Эх, Аграфена Ивановна. – повторил он лениво, вздыхая и поднимаясь со стула и тотчас опять опускаясь, когда она взяла полотенце.

– Только хнычет! Вот пострел навязался! Что это за наказание, господи! и не отвяжется!

И она со звоном уронила ложку в полоскательную чашку.

– Аграфена! – раздалось вдруг из другой комнаты, – ты никак с ума сошла! разве не знаешь, что Сашенька почивает? Подралась, что ли, с своим возлюбленным на прощанье?

– Не пошевелись для тебя, сиди, как мертвая! – прошипела по-змеиному Аграфена, вытирая чашку обеими руками, как будто хотела изломать ее в куски.

– Прощайте, прощайте! – с громаднейшим вздохом сказал Евсей, – последний денек, Аграфена Ивановна!

– И слава богу! пусть унесут вас черти отсюда: просторнее будет. Да пусти прочь, негде ступить: протянул ноги-то!

Он тронул было ее за плечо – как она ему ответила! Он опять вздохнул, но с места не двигался; да напрасно и двинулся бы: Аграфене этого не хотелось. Евсей знал это и не смущался.

– Кто-то сядет на мое место? – промолвил он, все со вздохом.

– Леший! – отрывисто отвечала она.

– Дай-то бог! лишь бы не Прошка. А кто-то в дураки с вами станет играть?

– Ну хоть бы и Прошка, так что ж за беда? – со злостью заметила она. Евсей встал.

– Вы не играйте с Прошкой, ей-богу, не играйте! – сказал он с беспокойством и почти с угрозой.

– А кто мне запретит? ты, что ли, образина этакая?

– Матушка, Аграфена Ивановна! – начал он умоляющим голосом, обняв ее за талию, сказал бы я, если б у ней был хоть малейший намек на талию.

Она отвечала на объятие локтем в грудь.

– Матушка, Аграфена Ивановна! – повторил он, – будет ли Прошка любить вас так, как я? Поглядите, какой он озорник: ни одной женщине проходу не даст. А я-то! э-эх! Вы у меня, что синь-порох в глазу! Если б не барская воля, так… эх.

Он при этом крякнул и махнул рукой. Аграфена не выдержала: и у ней, наконец, горе обнаружилось в слезах.

– Да отстанешь ли ты от меня, окаянный? – говорила она плача, – что мелешь, дуралей! Свяжусь я с Прошкой! разве не видишь сам, что от него путного слова не добьешься? только и знает, что лезет с ручищами…

– И к вам лез? Ах, мерзавец! А вы, небось, не скажете! Я бы его…

– Полезь-ка, так узнает! Разве нет в дворне женского пола, кроме меня? С Прошкой свяжусь! вишь, что выдумал! Подле него и сидеть-то тошно – свинья свиньей! Он, того и гляди, норовит ударить человека или сожрать что-нибудь барское из-под рук – и не увидишь.

– Уж если, Аграфена Ивановна, случай такой придет – лукавый ведь силен, – так лучше Гришку посадите тут: по крайности малый смирный, работящий, не зубоскал…

– Вот еще выдумал! – накинулась на него Аграфена, – что ты меня всякому навязываешь, разве я какая-нибудь… Пошел вон отсюда! Много вашего брата, всякому стану вешаться на шею: не таковская! С тобой только, этаким лешим, попутал, видно, лукавый за грехи мои связаться, да и то каюсь… а то выдумал!

– Бог вас награди за вашу добродетель! как камень с плеч! – воскликнул Евсей.

– Обрадовался! – зверски закричала она опять, – есть чему радоваться – радуйся!

И губы у ней побелели от злости. Оба замолчали.

– Аграфена Ивановна! – робко сказал Евсей немного погодя.

– Я ведь и забыл: у меня нынче с утра во рту маковой росинки не было.

Она достала с нижней полки шкафа, из-за головы сахару, стакан водки и два огромные ломтя хлеба с ветчиной. Все это давно было приготовлено для него ее заботливой рукой. Она сунула ему их, как не суют и собакам. Один ломоть упал на пол.

– На вот, подавись! О, чтоб тебя… да тише, не чавкай на весь дом.

Она отвернулась от него с выражением будто ненависти, а он медленно начал есть, глядя исподлобья на Аграфену и прикрывая одною рукою рот.

Между тем в воротах показался ямщик с тройкой лошадей. Через шею коренной переброшена была дуга. Колокольчик, привязанный к седелке, глухо и несвободно ворочал языком, как пьяный, связанный и брошенный в караульню. Ямщик привязал лошадей под навесом сарая, снял шапку, достал оттуда грязное полотенце и отер пот с лица. Анна Павловна, увидев его из окна, побледнела. У ней подкосились ноги и опустились руки, хотя она ожидала этого. Оправившись, она позвала Аграфену.

– Поди-ка на цыпочках, тихохонько, посмотри, спит ли Сашенька? – сказала она. – Он, мой голубчик, проспит, пожалуй, и последний денек: так и не нагляжусь на него. Да нет, куда тебе! ты, того гляди, влезешь как корова! я лучше сама…

– Поди-ка ты, не корова! – ворчала Аграфена, воротясь к себе. – Вишь, корову нашла! много ли у тебя этаких коров-то?

Навстречу Анне Павловне шел и сам Александр Федорыч, белокурый молодой человек, в цвете лет, здоровья и сил. Он весело поздоровался с матерью, но, увидев вдруг чемодан и узлы, смутился, молча отошел к окну и стал чертить пальцем по стеклу. Через минуту он уже опять говорил с матерью и беспечно, даже с радостью смотрел на дорожные сборы.

– Что это ты, мой дружок, как заспался, – сказала Анна Павловна, – даже личико отекло? Дай-ка вытру тебе глаза и щеки розовой водой.

– Нет, маменька, не надо.

– Чего ты хочешь позавтракать: чайку прежде или кофейку? Я велела сделать и битое мясо со сметаной на сковороде – чего хочешь?

– Все равно, маменька.

Анна Павловна продолжала укладывать белье, потом остановилась и посмотрела на сына с тоской.

– Саша. – сказала она через несколько времени.

– Чего изволите, маменька?

Она медлила говорить, как будто чего-то боялась.

– Куда ты едешь, мой друг, зачем? – спросила она, наконец, тихим голосом.

– Как куда, маменька? в Петербург, затем… затем… чтоб…

– Послушай, Саша, – сказала она в волнении, положив ему руку на плечо, по-видимому с намерением сделать последнюю попытку, – еще время не ушло: подумай, останься!

– Остаться! как можно! да ведь и… белье уложено, – сказал он, не зная, что выдумать.

– Уложено белье! да вот… вот… вот… гляди – и не уложено.

Она в три приема вынула все из чемодана.

– Как же это так, маменька? собрался – и вдруг опять! Что скажут…

– Я не столько для себя самой, сколько для тебя же отговариваю. Зачем ты едешь? Искать счастья? Да разве тебе здесь нехорошо? разве мать день-деньской не думает о том, как бы угодить всем твоим прихотям? Конечно, ты в таких летах, что одни материнские угождения не составляют счастья; да я и не требую этого. Ну, погляди вокруг себя: все смотрят тебе в глаза. А дочка Марьи Карповны, Сонюшка? Что… покраснел? Как она, моя голубушка – дай бог ей здоровья – любит тебя: слышь, третью ночь не спит!

– Вот, маменька, что вы! она так…

– Да, да, будто я не вижу… Ах! чтоб не забыть: она взяла обрубить твои платки – «я, говорит, сама, сама, никому не дам, и метку сделаю», – видишь, чего же еще тебе? Останься!

Он слушал молча, поникнув головой, и играл кистью своего шлафрока.

– Что ты найдешь в Петербурге? – продолжала она. – Ты думаешь, там тебе такое же житье будет, как здесь? Э, мой друг! Бог знает, чего насмотришься и натерпишься: и холод, и голод, и нужду – все перенесешь. Злых людей везде много, а добрых не скоро найдешь. А почет – что в деревне, что в столице – все тот же почет. Как не увидишь петербургского житья, так и покажется тебе, живучи здесь, что ты первый в мире; и во всем так, мой милый! Ты же воспитан, и ловок, и хорош. Мне бы, старухе, только оставалось радоваться, глядя на тебя. Женился бы, послал бы бог тебе деточек, а я бы нянчила их – и жил бы без горя, без забот, и прожил бы век свой мирно, тихо, никому бы не позавидовал; а там, может, и не будет хорошо, может, и помянешь слова мои… Останься, Сашенька, – а?

Он кашлянул и вздохнул, но не сказал ни слова.

– А посмотри-ка сюда, – продолжала она, отворяя дверь на балкон, – и тебе не жаль покинуть такой уголок?

С балкона в комнату пахнуло свежестью. От дома на далекое пространство раскидывался сад из старых лип, густого шиповника, черемухи и кустов сирени. Между деревьями пестрели цветы, бежали в разные стороны дорожки, далее тихо плескалось в берега озеро, облитое к одной стороне золотыми лучами утреннего солнца и гладкое, как зеркало; с другой – темно-синее, как небо, которое отражалось в нем, и едва подернутое зыбью. А там нивы с волнующимися, разноцветными хлебами шли амфитеатром и примыкали к темному лесу.

Анна Павловна, прикрыв одной рукой глаза от солнца, другой указывала сыну попеременно на каждый предмет.

– Погляди-ка, – говорила она, – какой красотой бог одел поля наши! Вон с тех полей одной ржи до пятисот четвертей сберем; а вон и пшеничка есть, и гречиха; только гречиха нынче не то, что прошлый год: кажется, плоха будет. А лес-то, лес-то как разросся! Подумаешь, как велика премудрость божия! Дровец с своего участка мало-мало на тысячу продадим. А дичи, дичи что! и ведь все это твое, милый сынок: я только твоя приказчица. Погляди-ка, озеро: что за великолепие! истинно небесное! рыба так и ходит; одну осетрину покупаем, а то ерши, окуни, караси кишмя-кишат: и на себя и на людей идет. Вон твои коровки и лошадки пасутся. Здесь ты один всему господин, а там, может быть, всякий станет помыкать тобой. И ты хочешь бежать от такой благодати, еще не знаешь куда, в омут, может быть, прости господи… Останься!

– Да ты не слушаешь, – сказала она. – Куда это ты так пристально загляделся?

Он молча и задумчиво указал рукой вдаль. Анна Павловна взглянула и изменилась в лице. Там, между полей, змеей вилась дорога и убегала за лес, дорога в обетованную землю, в Петербург. Анна Павловна молчала несколько минут, чтоб собраться с силами.

– Так вот что! – проговорила она, наконец, уныло. – Ну, мой друг, бог с тобой! поезжай, уж если тебя так тянет отсюда: я не удерживаю! По крайней мере не скажешь, что мать заедает твою молодость и жизнь.

Как жить?(вступительная статья)

Ну, что ты, разиня, тут расселся.

Www. litres. ru

22.10.2017 12:26:23

2017-10-22 12:26:23

Источники:

Https://www. litres. ru/ivan-goncharov/obyknovennaya-istoriya/chitat-onlayn/